Исчезновение более двух сотен экспонатов из Эрмитажа давно назвали «кражей века». Следствие выяснило, что все предметы вынесла за пределы музея хранительница Лариса Завадская. Женщине также помогали ее муж Николай Завадский и сын, тоже Николай.

Осудить Ларису Завадскую не удалось, она умерла от инфаркта на рабочем месте, когда пришла ревизия с проверкой осенью 2006-го года и обнаружила большую недостачу. Именно тогда пропажей большого количества ценностей заинтересовались в правоохранительных органах.

Лариса Завадская получила работу в Эрмитаже случайно. Предложение из музея поступило ее однокурснице, но той не понравилась низкая зарплата: отдел учета и хранения, куда требовалась сотрудница, предлагал всего 60 рублей в месяц, а у девушки уже была работа с зарплатой 100 рублей в месяц! Зато согласилась Лариса. Работники Эрмитажа говорили, что со временем женщина стала классным специалистом-искусствоведом. Работать в музее она начала в 1985-м году и охотно бралась за любую работу. Приветливую, безотказную, работящую Ларису в Эрмитаже полюбили и дали ей прозвище «ангел-хранитель». Она отвечала за то, чтобы шедевры вовремя отправлялись на реставрацию, следила за их состоянием. Никто не обращал внимания на ценности, которые Лариса заносила в свой кабинет.

Ненавистная коммуналка

Лариса и ее муж Николай закончили исторический факультет Ленинградского университета. На третьем курсе у них случился настоящий студенческий роман, который закончился комсомольской свадьбой сразу после выпуска в 1980-м году. Николай привел молодую жену к себе в коммуналку на Петроградской стороне. Лариса сразу возненавидела это место. Маленькую комнату в коммуналке называют главной причиной того, что Завадская начала воровать.

Соседка вспоминает, что в комнате Завадских всегда была чудовищная грязь. Лариса была уверена, что здание, которое стоит в «козырном месте», на набережной Невы обязательно переделают под что-то другое, а им дадут отдельную квартиру. Поэтому Завадская «уходила от действительности», посвящая жизнь работе. Соседка-медсестра за собственные деньги делала ремонт в местах общего пользования, а Завадские постоянно жаловались на безденежье.

Ангел-хранитель

Работящую Ларису в Эрмитаже многие полюбили. Умная, дипломатичная, воспитанная, она со всеми находила общий язык. При возникновении конфликтов в коллективе ей удавалось сохранять нейтралитет, более того: она умела мирить коллег. Любили Завадскую и пожилые смотрительницы залов: девушка с ними беседовала, расспрашивала про детей, про внуков. «Она умела убеждать, обволакивала, вызывала доверие. Когда заходил разговор о том, что нужно бы обеспечить доступ в хранилище или провести проверку, Лариса легко убеждала начальство: чем меньше людей ходит по пятам — тем надежнее», — вспоминают коллеги.

Позже, зная о редком трудолюбии Ларисы и об ее ненависти к коммунальной квартире, никто не удивлялся тому, что она начала дежурить и работать по выходным. А так как в выходные дни было мало сотрудников, и помощи молодой сотруднице не от кого было ждать, никто не удивлялся тому, что помогать приезжал любящий муж Николай Генрихович. Заботливый супруг приходил на работу к жене и помогал ей таскать тяжести. Завадский-старший полностью признал свою вину: жена выносила экспонаты, а он помогал. Все ценности Лариса сама носила в скупку, но пользовалась паспортом мужа. Это еще одно доказательство расчетливости Завадской: если бы она дожила до суда, при ее безупречной репутации могла бы жаловаться на то, что ее подставлял муж, и отделалась бы условным сроком.

Хищения от безденежья

Почему эти интеллигентные люди решились на кражу? Николай Завадский признался следователям, что во всем виновато безденежье начала девяностых годов. В 1993-м году жалобы Николая Генриховича, доцента института Лесгафта, услышал его молодой коллега, потомственный историк Иван Соболев. Парень великолепно разбирался в торговле драгоценными металлами и стал задавать вопросы Завадскому: есть ли у жены в музее лом, неучтенка? Припомнил родственника-антиквара, который может помочь во многом. Когда Николай принес Соболеву первую икону, он не сомневался в том, что она же последняя. Ему было стыдно и страшно. Однако выяснилось, что это очень легко, а деньги хорошие. На вырученные деньги, утверждает Завадский, семья и жила. Учили сына, покупали необходимые вещи и лекарства.

Никто ничего не заподозрил, когда с середины девяностых дела у Завадских пошли хорошо. Вся коммунальная квартира полностью перешла в собственность семьи. Коля окончил школу, его «поступили» в Институт культуры на коммерческое отделение. На третьем курсе сын Завадских уже ездил на новеньком «Мерседесе». Однако на работу Лариса приходила в старой одежде, муж приезжал к Эрмитажу на своем Москвиче. Завадский-младший тоже был среди подозреваемых и даже провел несколько месяцев в СИЗО, но его вину так и не доказали.

Сколько заработали Завадские?

Во время допросов Николай Генрихович не раз говорил, что все деньги тратились на текущие потребности. Следователям так и не удалось найти у Завадских недвижимость, автомобили, банковские счета, драгоценности. А ведь стоимость украденного составляла несколько миллионов долларов. Со временем следствие пришло к выводу, что Николай не врет. Завадские сбывали ценности неумело и в спешном порядке, в десятки раз дешевле. Например, серебряный сервиз с изображением Кремля 1824-го года, который специалисты оценивают в 95 тысяч долларов, Николай Завадский пронес по всем антикварным лавкам Невского проспекта, и максимум, что ему предложили — 600 долларов. Крест-мощевик 1890-х годов стоимостью 30 тысяч долларов сдали в салон за 2 100. Все квитанции из ломбардов Завадские бережно хранили дома, всего во время обыска нашли 73 штуки.

Коллеги Завадской тоже не понимают, как такой специалист, как Лариса могла за бесценок продавать шедевры. А ведь ценностей, по мнению экспертов Эрмитажа, украли на сумму 5,6 миллионов долларов. Зачем ей было выносить столько лет относительно недорогие вещи, когда она, будучи профессионалом, знающим цену экспонатам, могла взять пару вещиц, но по-настоящему дорогих, и жить на вырученные деньги до конца жизни. Учитывая, какой беспорядок творился в Эрмитаже в девяностые годы, пропажу нескольких предметов могли бы и не заметить, ведь помимо украденных Завадскими экспонатами, в те годы бесследно пропали еще более 500.

25 краденных из 221 экспонатов удалось вернуть в течение месяца. Осенью 2006-го года сотрудники «антикварного» отдела ГУМВД по Петербургу обнаружили золотые часы первой половины девятнадцатого века. Через три года неизвестный вернул икону Казанской Божией матери первой половины девятнадцатого века. Как только список похищенного был опубликован, директор одного московского антикварного салона принесла в Росохранкультуру церковную чашу для причастий. Сразу нашли и того, кто сдал ценность в салон, он признался, что об этом попросил приятель из Питера — Николай Завадский. Однако более половины украденных Завадскими из Эрмитажа ценностей так и не удалось найти до сегодняшнего дня.