Владимир Дерябкин — уникальный человек, создавший в Санкт-Петербурге Музей граммофонов и еще один музей, посвященный быту донских казаков. По его словам, это прекрасное место для отдыха после посещения Эрмитажа. У Дерябкина всего пять классов образования, при этом он является писателем, поэтом, композитором и заслуженным артистом. А еще мужчина — один из лучших клоунов в истории российского цирка.

Артист родился в Ростовской области, в станице Каменской, он не стесняется говорить о том, что был трудным ребенком. В музее граммофонов висит школьная фотография, где все дети в пионерских галстуках смотрят прямо в камеру, только маленький Владимир одет не по форме, а голова его повернута в другую сторону. Галстука на нем не было потому, что в пионеры его просто не взяли (большой позор в те времена), а еще он дважды оставался на второй год.

В своей автобиографической книге Дерябкин поместил табель за третий класс, где одни только тройки, четверки только по пению да физкультуре. В той же книге мужчина написал, что «школьная парта хотела меня поработить, а я был свободным человеком». Между тем, он благодарен советской власти за то, что не оставляла на улице детей, и несостоявшийся школьник ушел на завод учеником слесаря. При этом выгнать с работы несовершеннолетнего мог только Горком. Дерябкин вспоминает, что работать на заводе ему нравилось больше, чем грызть гранит науки. В шестнадцать лет вместе со старшим братом Владимир уехал в Ленинград.

Там Дерябкин устроился работать на водопроводную станцию. Приезжим без вопросов выдали комнату в коммунальной квартире, и именно в Ленинграде любовью трудного подростка стал цирк. Как только юноша получил постоянную прописку, сразу устроился ночным конюхом в цирк на Фонтанке. Там он не только ухаживал за лошадьми, но и репетировал собственные номера. Сейчас он вспоминает, как надоедал цирковым артистам, изучал их номера, манеру поведения, спрашивал, вслушивался в их разговоры, следил, а за некоторыми ходил по пятам. И на юношу, наконец, обратили внимание.

Именно благодаря цирку Дерябкин заинтересовался старинными вещами. Старинная музыкальная техника потребовалась для одного номера. Долгие поиски привели молодого человека к одной женщине, в итоге он влюбился в граммофон и выкупил его. С этого началось коллекционирование диковинных аппаратов. Всего в музее насчитывается более трех сотен старинных устройств, коллекция входит в десятку лучших в мире. Самый старый аппарат изготовлен в 1877-м году — один из первых после изобретения. По словам коллекционера, в те далекие времена люди покупали билеты, чтобы послушать чудо-аппарат. Есть в коллекции специальный трактирный граммофон с поворотной трубой. Трубу поворачивали в сторону того, кто заплатил, чтобы послушать музыку. Особенная гордость коллекции — гигантский тумбовый аппарат размером почти со шкаф, который в конце позапрошлого века стоил дороже усадьбы.

Еще один ценный экспонат — стереограммофон, произведенный в Кенисберге и стоявший в бункере Гитлера. Уникальность коллекции заключается в том, что простых граммофонов здесь нет, только особенно ценные с исторической точки зрения. По его словам, дорогая игрушка в первые десятилетия являлась символом достатка и прогрессивности взглядов, но потом все быстро изменилось потому, что сам по себе аппарат с большой трубой имел массу недостатков, которые мешали распространению.

Вообще Владимир Дерябкин много знает об истории этого устройства. Эпоха граммофонов, по мнению мужчины, быстро прошла потому, что аппараты были слишком громоздкими и неудобными для транспортировки. Больше всего мешала огромная труба. Впрочем, изначально они именно так и задумывались — стационарными. Вот поэтому каждый старинный агрегат — настоящий шедевр, изготовленный из ценных пород дерева, с ручной резьбой и росписью. Граммофоны были не просто устройствами для прослушивания музыки, но и деталями интерьера богатых домов. Труба же оказалась объектом, с помощью которого можно было реализовать самые невероятные художественные идеи. Однако все это сыграло с граммофоном злую шутку: в 1920-х годах мода во всем мире быстро изменилась, и гигантизм в интерьере с обилием украшений стал признаком дурного вкуса.

На смену большим стационарным граммофонам пришли более компактные устройства, которые в СССР стали называться патефонами. В них были полностью устранены все недостатки граммофонов. Устройство благодаря отсутствию трубы помещалось в совсем маленький корпус в виде чемоданчика с ручкой. Слушать пластинки можно было в любом месте. Как и прежде, диск приводился в движение с помощью пружинного механизма, и хватало его на три-четыре минуты прослушивания. Однако патефоны полностью лишились былого лоска, теперь это были в основном аскетические чемоданчики без лишних украшений. Удивительно, но в Советском Союзе последний патефон сошел с конвейера в 1960-е годы, ведь в те времена были еще населенные пункты, до которых прогресс с электроснабжением не дошел.

В музее знаменитого циркового артиста стоят не только старинные музыкальные аппараты, есть, например, самовары — не менее блестящие и сверкающие предметы антиквариата. Одна из комнат вообще выполнена в цирковом стиле с импровизированной ареной, в центре которой стол со старинным граммофоном.

Своей самой главной старинной находкой в жизни Владимир Дерябкин считает вовсе не граммофон, а сундук. Однажды на родине, в Ростовской области ему предложили купить старинный сундук. И мужчина поехал! Он сразу обратил внимание на то, что петлю замка закрасили масляной краской, значит, пытались скрыть фамилию владельца от советской власти. От нетерпения артист остановился прямо на дороге и принялся соскребать краску с петли купленного сундука, где увидел «Казакъ Грагорий Петрович Дерябкин. 1907 год». Оказалось, что вещь принадлежала его дальнему родственнику. Тот случай подтолкнул Дерябкина создать в родных краях на Дону еще один музей, посвященный казачьей жизни. В отдельном доме все, как положено: горшки на плетне, самовар на столе, большая печь, старинные фотографии на стенах. Вместо кровати телега, а окна оформлены по мотивам казачьей свадьбы: над первым висит фуражка, над вторым — девичий платок.