Сложно представить человека, более приближенного к власти, чем личный фотограф главы государства. Он всегда присутствует на официальных мероприятиях, знает, что происходит на закрытых встречах, а его место среди десятков других объективов самое почетное. Снимок главы страны должен быть не просто качественным и ценным в художественном плане, он обязан стать еще и элементом пропаганды. Вот почему такую работу доверяли только лучшим.

Николай Власик

Личного фотографа у Иосифа Сталина не было, если надо было сфотографировать «отца народов», приглашали специалиста из центральной газеты. Долгое время Сталин даже не знал, что начальник его охраны Николай Власик профессионально интересуется фотографией. Постепенно на Власика перекладывались все новые и новые обязанности, в том числе и бытовые, и вскоре этот человек стал почти членом семьи Сталина. Никто точно не знает, когда Власик начал фотографировать Сталина, но самый ранний знаменитый его снимок 1937-го года знаком каждому. Это Сталин, Ежов, Каганович и Ворошилов, осматривающие канал Волга-Москва. С того момента все больше и больше фотографий делал начальник охраны, многие из них можно называть культовыми.

Николай Власик сделал знаменитую фотографию Сталина во время его выступления на трибуне мавзолея 7-го ноября 1941-го года. Ему принадлежит снимок встречи Рузвельта, Черчилля и Сталина в Тегеране в 1943-м году. Другая фотография с руководителями трех союзных стран, но уже в Ялте, также сделана Николаем Власиком. Еще один его знаменитый снимок был сделан 19-го августа 1947-го года на крейсере «Молотов» в Ялте, где Сталин проводил осмотр. После смерти «вождя» судьба Власика оказалась незавидной — он получил пятнадцать лет лагерей по «делу врачей-вредителей» в 1955-м году. Потом срок смягчили до пяти лет. Реабилитировали Власика только в 2000-м году. А в 2010-м году родственники обнародовали уникальный архив фотографий со Сталиным, где большинство сделано в неофициальной обстановке. Интересный факт: этот человек до конца жизни был убежден в том, что в смерти Сталина виноват Берия.

Дмитрий Бальтерманц

По профессии он был механиком-математиком, преподавал предмет в Высшей Военной Академии СССР, а одновременно с этим делал репортажи на эту тему с точки зрения профессионала на разных военных предприятиях. Талант Бальтерманца заметили в главной газете страны «Известия», и в сентябре 1939-го года его отправили снимать ввод Красной армии в Польшу. Тогда Дмитрий Бальтерманц не знал, что с фотоаппаратом в руках он пройдет через всю войну. С фронта мужчина вернулся с орденами и тысячами негативов, которые с исторической точки зрения можно назвать бесценными. За свои военные фотографии этот человек получил награды не только в Москве, но и в Лондоне, Нью-Йорке, Париже, а пик славы он пережил в годы хрущевской «оттепели».

Отдельная глава в его творчестве — съемки политических деятелей. В объектив камеры Дмитрия Бальтерманца смотрели Сталин, Хрущев, Брежнев, Черненко. Есть в его архиве сотни бесценных фотографий, на которых запечатлена мирная жизнь городов страны, знаменитые спортсмены, деятели культуры, первый космонавт Юрий Гагарин. Среди знаменитых снимок с Никитой Сергеевичем в Пицунде 1964-го года, а также фото генсека в украинской вышиванке с газетой «Правда» 1965-го и на ВДНХ 1961-го. А самая знаменитая фотография была сделана в 1961-м году в Ташкенте, где Хрущев толкает речь, держа в правой руке кочан кукурузы.

Владимир Мусаэльян

Этот человек был личным фотографом Леонида Брежнева с 1968-й по 1982-й годы, потом он работал с Константином Черненко, Юрием Андроповым, Михаилом Горбачевым. Его до сих пор называют «главным советским фотографом». В 28-летнем возрасте Мусаэльян ворвался в элиту, получил множество международных премий, а с одной из выставок в ФРГ уехал на новом призовом «Опеле». Владимир Мусаэльян стал работать фотожурналистом в 1960-м году. Снимки он делал для ТАСС, поэтому объездил всю огромную страну. Однако больше находился в Казахстане, на Байконуре, так как и сам любил тему космоса. В Казахстане Мусаэльян стал работать с Брежневым, причем, совершенно случайно. Отсняв очередной фоторепортаж, мужчина собирался вылететь в Москву, как вдруг ему позвонил директор ТАСС Леонид Замятин и попросил связаться с охраной Брежнева. Замятин тогда прямо сказал, что придется поехать с генсеком в турне по Казахстану и Узбекистану. Та командировка продлилась больше месяца.

«Леониду Ильичу так понравилась Средняя Азия, что он неожиданно решил еще съездить в Киргизию и Туркмению. Во время поездки я вдруг услышал, как Брежнев спросил у охраны: «А где Мусаэльян?». Он произнес мою фамилию правильно, ведь обычно ее перевирали, вот тогда я понял, что генсек меня запомнил. С этого момента я стал чувствовать в той команде себя своим», — вспоминает Владимир Мусаэльян.

Люди, которые работали с Брежневым, вспоминают, что этот генсек отбирал приближенных очень тщательно. Он всегда оставался подозрительным и внимательным, случайных людей с ним никогда рядом не было. Сам Владимир Мусаэльян больше года не знал, как относится к нему первый человек в стране. Несмотря на то, что фотограф очень часто находился рядом, никаких личных бесед между ними не было. Как вспоминает Владимир Мусаэльян, все изменилось, когда жена Брежнева лично пригласила его сделать фотографии семьи. После той поездки на дачу фотограф стал для Брежневых своим человеком. Самого Леонида Ильича Владимир Мусаэльян всегда вспоминал только с теплотой.

«Был один случай, за который меня должны были бы уволить. Проходила официальная встреча Леонида Ильича и Хафеза Асада, отца нынешнего президента Сирии. Главы стран общаются в Кремле, а я делаю снимки. Когда все завершилось, я начал перематывать пленку в фотоаппарате, как вдруг оказалось, что перематывать нечего — я забыл вставить пленку. И хорошо, что заметил это, когда Асад еще был в Кремле. Пришлось честно признаться, что забыл вставить пленку, а Леонид Ильич обыденно сказал, чтобы я зарядил фотоаппарат и сделал пару постановочных снимков. Тогда, кстати, получились очень хорошие жанровые фотографии», — вспоминает Владимир Мусаэльян.

Вспоминая свою работу, Мусаэльян не сомневается в том, что за ним следило КГБ и прослушивало все его телефонные разговоры. Сам фотограф не замечал этого. Он не только знал государственные секреты, но и мог сфотографировать генсека и других высших чинов не в самом лучшем виде. Что интересно, никто и никогда не проверял пленки. Мусаэльян сам вставлял пленку в аппарат, перематывал, проявлял негативы и печатал фотографии. Однако в его архиве есть пару снимков, где генсек запечатлен в не самом лучшем виде. Однажды Брежнев попросил Мусаэльяна поснимать его во время рыбалки. Так сохранились фотографии первого человека страны в трусах и с удочкой, а на одной еще и с радиотелефоном.

Потом Мусаэльян работал с Черненко, которого хорошо знал до этого. По понятным причинам Черненко фотографировал недолго, большую часть своего срока генсек пролежал в больнице. А вот с другими генсеками отношения у Мусаэльяна не сложились. По его воспоминаниям, невозможно было работать с Андроповым. Если с Брежневым всегда можно было договориться о том, какой будет ракурс, что надо делать во время съемки, куда смотреть, то Андропов все делал с точностью до наоборот.

«Андропов принимал на Старой площади болгарского генсека Тодора Живкова. Я тогда попросил Юрия Владимировича стоять на месте, мол, пусть гость сам к нему подойдет. Учитывая это, приготовил широкоугольный объектив, направил камеру в нужную сторону, подготовился нажать «спуск». Дверь открылась, и Андропов полетел навстречу Живкову. Пришлось снимать так, и фотографии вышли размытыми, не художественными. А самое обидное то, что виноватым всегда был я», — вспоминает Мусаэльян.

Еще хуже складывались отношения с Михаилом Горбачевым, с которым Мусаэльян проработал только один год. Потом у последнего генсека не было личного фотографа, в Кремль набрали команду из нескольких человек.

«Работа с Горбачевым была бесконечным стрессом, а его супруга Раиса Максимовна, которая всегда была рядом — это нечто, явление в юбке. Вечно ей и то было не так, и это не этак. Ужас какой-то! Горбачевы стоили друг друга, таких людей нельзя подпускать к власти. Горбачев — очень говорливый, он никогда не слушал. Полная противоположность Леониду Ильичу, который любил и умел слушать, а Горбачев болтал и слушал только себя. Приезжаем на предприятие, к нему подходят рабочие и говорят: у нас цеха встают, мы без зарплаты, семьи скоро умирать с голоду будут. А генсек им в ответ: а для чего мы перестройку придумали? Для вас! Берите все в свои руки и решайте вопросы, а не жалуйтесь», — вспоминает Мусаэльян.

Александр Чумичев

Фотограф ТАСС полтора десятка лет снимал Михаила Горбачева, Бориса Ельцина и Владимира Путина. Он лауреат десятков российских и международных конкурсов. Фотографировал Чумичев не только политических деятелей, но и артистов, спортсменов. Творчество фотомастера связано с крупнейшими событиями новейшей истории: путч в августе 1991-го года, обстрел Белого дома в октябре 1993-го, передача Ельциным президентских полномочий Путину и многие другие.

В Кремль Чумичев попал в 1986-м году после окончания отделения журфака Московского университета. Еще студентом он объездил с обзорными командировками весь Советский Союз. Был совсем молодым, но уже ведущим корреспондентом ТАСС. Никаких конкурсов, экзаменов на вакантное место в Кремле, конечно, не было. Все решало руководство ТАСС и отдел пропаганды ЦК КПСС. Ну а последнее слово было, конечно, за КГБ, после скрупулезной проверки кандидата. Несмотря на то, что тогда в Кремле работало уже несколько фотографов, в архиве Чумичева есть десятки знаменитых фотографий с Михаилом Сергеевичем с разных поездок по стране. Самая культовая его работа — встреча Горбачева с американским президентом Рейганом. Он также является автором нескольких снимков со встречи советского президента с британским премьер-министром Маргарет Тэтчер.

Чумичев не любил Горбачева, он больше симпатизировал Ельцину. И, как оказалось, фотографы тоже уходят в оппозицию. Большое число фотографий советского периода, на которых запечатлен Ельцин, принадлежат Чумичеву. Самая знаменитая работа была сделана во время августовского путча, где Ельцин выступал на танке. Кстати, несколько фотографий с выступлений заговорщиков в его фотоархиве тоже имеется. Об отношении Чумичева к первому российскому президенту говорит название культовой фотографии «Ельцин — победитель», где тот подписывает указ о роспуске КПСС. Сразу после развала Советского Союза Александр Чумичев ушел из Кремля и стал работать на себя, делая портреты. Летом 1992-го фотографу позвонили из ТАСС и попросили осветить визит российского президента в США. Тогда фотограф не знал, что поездка круто изменит его жизнь, и он снова вернется в Кремль, станет личным фотографом Бориса Ельцина, а потом и Владимира Путина.

«И с Ельциным, и с Горбачевым было сложно работать. Во время протокольных съемок они оба будто не признавали своего фотографа. Они никогда не обращались по имени, держали дистанцию. Тем не менее, с Ельциным было интересно, у него богатая мимика, а на мероприятиях он раз за разом что-нибудь да отчебучивал! К счастью, в девяностые была свобода слова, цензурой никто не занимался, благодаря чему сохранились интересные фотографии президента. Возможно, что с Горбачевы было бы проще работать, если бы не Раиса Максимовна. А ведь она всегда вертелась рядом несмотря на то, что в мои обязанности входило снимать не ее, а главу страны. Она постоянно напоминала мне, что, если снимки ей не понравятся, меня не просто уволят, обещала сделать так, что о работе фотографа и журналиста мне навсегда придется забыть. А Михаил Сергеевич это слышал, но никогда не перечил супруге», — вспоминает Александр Чумичев.