Агитационный фарфор, представленный в магазине «Лавка старины» в Москве, относится к так называемому «производственному» искусству, популярному в России в 20-30-х годах прошлого века. Как представители нового стиля, агитационно-массовые фарфоровые изделия зачастую ассоциируются с русским авангардом.

Обычно, когда речь идёт об агитационно-массовом и так называемом «производственном» искусстве 1920-1930-х годов, то едва ли не в первую очередь называют фарфор. Именно агитационный фарфор прочно занял свою нишу в рамках нового стиля, нередко ассоциирующегося с понятием русский авангард. Даже знаменитые «Патриотические фаянсы», выпускавшиеся в эпоху Великой французской революции в небольшом городке центральной Франции – Невере, принято «сравнивать» с агитационным фарфором, а отнюдь не с фаянсом. В существующей литературе «агитационный фаянс» также практически не представлен. Исключение составляет монография Е. А. Бубновой «Конаковский фаянс» (М., «Изобразительное искусство. 1978), где в III главе, посвящённой периоду с 1918 по 1945 год, слегка затрагивается эта тема.

Между тем, агитационная тематика, хотя и в значительно меньшей степени, встречается на изделиях, исполненных из фаянса, майолики и даже самой простой керамики (обожённой глины – терракоты). Причём, в отличие от фарфора, например, в фаянсе, эти предметы (посудные формы), как правило, декорированы механическими способами (трафарет с аэрографом, печать, реже деколь, а в 1930-е годы и фотокерамика), так как были рассчитаны на массовое производство. Тиражировалась и скульптура, выпускавшаяся в этих материалах.

Может быть, отчасти именно поэтому сегодня, по прошествии нескольких десятилетий, эти изделия встречаются значительно реже, чем прославленный агитационный фарфор. Возможно, здесь сыграл свою роль и традиционное отношение к фаянсу как более дешёвому и потому более расхожему, бытовому материалу. Фаянс и керамика довоенного периода, особенно агитационного и вообще тематического содержания, давно вошла в сферу собирательского интереса музейных работников. Тем более что время от времени встречаются весьма любопытные и с исторической, и с художественной точки зрения экземпляры. В последние годы наметился интерес к тематическим фаянсовым изделиям 1920-1930-х годов и среди коллекционеров.

Предлагаемая статья не претендует на научное исследование. Скорее автор ставит своей задачей представить ряд произведений советского фаянса агитационной направленности, большинство из которых публикуется впервые. Если в создании агитационного фарфора инициатором выступил бывший Императорский фарфоровый завод, переименованный после Октябрьской революции в Государственный фарфоровый завод, то первые фаянсовые изделия агитационной направленности были исполнены на бывшем фаянсовом заводе Ауэрбаха, основанном ещё в 1809 году в селе Кузнецово Тверской губернии. В 1870 году предприятие приобрёл известный промышленник М. С. Кузнецов, и оно стало именоваться Тверской фабрикой. Декретом Совета Народных Комиссаров РСФСР 28 июня 1918 года Кузнецовская фабрика в Тверской губернии была национализирована, и в её названии появилось слово «Государственная». В 1924 году Тверской фабрике присваивается имя М.И. Калинина, и она стала называться «Тверская фарфорофаянсовая фабрика имени М. И. Калинина в Кузнецове». Наконец, в 1931 году, в связи с переименованием города Тверь в Калинин, а посёлка Кузнецово в Конаково, фабрика получает сначала название «Конаковская фаянсовая фабрика имени М. И. Калинина», а затем, с 1937 года – Конаковский фаянсовый завод имени М. И. Калинина.

Завершая этот краткий исторический экскурс, напомню, что до 1929 года на фабрике, помимо фаянса, выпускались изделия из фарфора и полуфаянса. После реорганизации она стала специализироваться исключительно на фаянсовых и майоликовых изделиях. Ассортимент продукции и её облик в 1920-х годах на Тверской фабрике по-прежнему оставались кузнецовскими. Если отдельные предметы агитационного характера и были исполнены в начале этого периода, они или не сохранились вовсе или пока остаются для нас неизвестными. Возможно, к ранним произведениям относится курительный прибор с фигурой красноармейца, выполненный, скорее всего, старым заводским мастером по традиционным кузнецовским канонам: фигура опирается на ствол дерева, который служит сигаретницей, рядом находится спичечница (собрание Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства (МДПНИ)). Интересно отметить, что аналогичного характера курительный прибор с фигурой красноармейца на старой форме выпускался в это же время на Дмитровском фарфоровом заводе в Вербилках, также входившем до революции в Товарищество М. С. Кузнецова.

Бубнова упоминает в своей монографии (см: указанное соч. Стр. 63) несколько декоративных тарелок на тему «Север», выполненных мастером М. Овчинкиным для воспроизведения в технике аэрографа по трафарету и находившихся в момент написания книги у него в доме. Она датирует их 1920-ми годами. В экспозиции ВМДПНИ представлены три тарелки из этой серии. Не исключено, что это те же самые экземпляры, попавшие позднее в музей от родственников художника. Судя по характеру росписи, способу декорирования и присутствующим в композиции «рисунков» самолётам, они были исполнены в ознаменование известного беспосадочного перелёта Москва – Северный полюс – Ванкувер (США), совершённого в 1937 году лётчиками В. П. Чкаловым, Г. Ф. Байдуковым и А. В. Беляковым.

В становлении нового, советского стиля в фаянсе большую роль сыграл художник Исидор Григорьевич Фрих-Хар, пришедший на Тверскую фабрику в 1926 году. О творчестве этого самобытного мастера, работавшего в разных жанрах скульптуры и в разных материалах (дерево, камень, металл, керамика и стекло) написано достаточно много и нет нужды в его представлении. Фаянс, ставший для него совершенно новым материалом, со второй половины 1920-х годов выдвигается в творчестве художника на первый план. В собрании Государственного музея керамики («Кусково») находится фаянсовая ваза с рельефной надписью «Весна человечества» «1917», датированная 1927 годом (на дне авторская метка «ИФ» и дарственная надпись с датой). Это едва ли не самое раннее из известных сохранившихся произведений Фрих-Хара, исполненных в фаянсе. Ему же принадлежит сухарница с изображением серпа и снопов на фоне условно изображённого «хлебного поля». В коллекции Государственного музея Керамики («Кусково») находится более качественный, хорошо проработанный и, скорее всего, один из авторских экземпляр. Публикуемая сухарница из собрания ВМДПНИ носит более упрощённый, явно тиражный характер. Представленные предметы, как и другие хорошо известные работы Фрих-Хара 1920-х годов, не предназначенные для массового производства (скульптуры «Шашлычник-узбек», «Старый город Туркестан», «Старый город»; торшер «Негр под пальмой»), весьма далеки от натурализма и салонной красивости, оставаясь при этом очень декоративными и, что особенно важно, «сделанными» в материале.

В начале 1930-х годов массовым тиражом выпускался также кувшин «Трактористка». Помимо заводского музея, известны экземпляры, хранящиеся в Государственном музе керамики (Кусково) и частной коллекции А. А. Добровинского. В собрании «Кусково» находится также несколько тематических скульптур («Девушка и красноармеец», «Пионерка, кормящая кур», фигура сидящего матроса), исполненных Фрих-Харом в это время. Кроме тиражируемых изделий Фрих-Хар создаёт и несколько значительных выставочных произведений, в том числе барельеф «Перед Ленским расстрелом» (1930-1931) и многофигурную композицию «На южном фронте. Перед наступлением (Полевой штаб Красной Армии на манёврах)» (1932). Обе работы в настоящее время хранятся в Государственной Третьяковской галерее.

На протяжении 1930-х годов на Тверской фабрике предпринималось несколько попыток переломить ситуацию и ввести в ассортимент выпускаемой продукции новые, актуальные по тематике произведения. В 1930-м году в качестве штатного художника на работу была принята молодая керамистка С. Б. Прессман, только что к этому времени окончившая Вхутеин. За время учёбы она неоднократно бывала на практике в Конакове и хорошо знала производство. За три года, проведённых на заводе, Прессман исполнила целый ряд актуальных по тематике произведений, большинство из которых выпускалось значительным тиражом: скульптуры «Первое радио» и «Ликбез», декоративные тарелки «Спорт», «Пионеры», «Пляска» и другие. О тарелках хотелось бы сказать особо, так как они до сих пор сохранились во многих домах и, к тому же, необычны по технике исполнения, а потому легко узнаваемы. В их декорации художница использует не традиционную роспись, а, отталкиваясь от техники перегородчатой эмали, создаёт рельефный контурный рисунок, заполняя (как бы заливая) его отдельные фрагменты керамическими эмалевыми красками без применения традиционного кистевого мазка. Известно около десяти различных тематических блюд Прессман, исполненных в подобной технике.

Концом 1920-х – началом 1930-х годов датируются три футляра для детекторных радиоприёмников, находящиеся в собрании ВМДПНИ. Причём один из них сохранил не только сам корпус, но и крышку, в которую вмонтирована рукоятка со стрелкой, перемещающейся по шкале. Непосредственно корпус украшает изображение силуэтов верблюдов и пальм на фоне песчаных барханов, дополненное надписью «От Москвы до Явы». Два других экземпляра «украшают» изображения на тему «Ликбез по радио», также идеально соответствующие утилитарному назначению самих изделий. Все изобразительные сюжеты исполнены в технике аэрографа по трафарету, свидетельствующей об их, если не массовом, то тиражном производстве. Характер рисунков на одном из «радиоприёмников» – головки представителей различных национальностей с наушниками, исполненные в профиль, свидетельствует о возможном авторстве всё той же Прессман. Скорее всего, и форма самих футляров исполнена ею же, так как в указанный период она была единственным профессиональным штатным скульптором нового поколения, работавшим на заводе, и создаваемые утилитарные предметы, предназначенные для массового тиражирования, решала, преимущественно, в духе модного тогда конструктивизма.

Важным, если не решающим, этапом в истории завода стала организация в 1934 году первой художественной лаборатории во главе с И. Г. Фрих-Харом. В неё вошли художники яркой творческой индивидуальности, получившие солидное художественное образование ещё до революции и создавшие к тому времени не мало интересных произведений (В. А. Фаворский, И. С. Ефимов, С. Д. Лебедева, И. М. Чайков, Г. И. Кепинов, И. Л. Слоним), а также молодые выпускники уже советских вузов: И. Л. Слоним, А. Е. Зеленский, окончившие Вхутемас, М. П. Холодная, учившаяся в Киевском художественном институте и В. А. Бесперстова, пришедшая на завод после ленинградской Академии художеств. Большинство из них впервые обратилось к керамике и не имело (или почти не имело) знаний в области технологии фаянса и специфики его как материала. Из перечисленных художников и скульпторов только Холодная, ставшая супругой Фрих-Хара, в дальнейшем продолжала работать на заводе, прочно связав своё творчество с фаянсом. Деятельность остальных ограничивается коротким периодом с 1934 по 1935-1936 годы (исключение составляет Ефимов, исполнивший на заводе несколько работ ещё в 1927 году) и носит скорее экспериментальный характер: художники решали задачу обновления заводского ассортимента посуды с учётом специфики массового производства и его возможностей. Поэтому большинство рисунков делалось для выполнения способом аэрографа по трафарету, что определило их силуэтный характер, известную бедность колорита, часто монохромность изображений.

Однако деятельность художественной лаборатории Конаковского завода в 1930-х годах может стать темой серьёзного самостоятельного исследования. В данном же случае хотелось бы только отметить, что работ, имеющих откровенно агитационную направленность или отражающих свершения молодого советского государства на трудовой ниве, в художественных разработках лаборатории очень мало. С некоторой натяжкой к таковым могут быть отнесены: фруктовница С. Лебедевой, «увенчанная» фигуркой девушки-спортсменки с мячом в руках (1934), отдалённо напоминающей известную скульптуру Н. Данько «Баскетболистка», «Телятница» М. Холодной (1934), «Эпроновец» И. Чайкова (фигура водолаза, держащего в руках модель корабля. 1934) и некоторые другие работы. Тем не менее, даже непродолжительная деятельность замечательных художников первой лаборатории на заводе принесла свои плоды. Кузнецовской продукции они противопоставили свои свежие, близкие к жизни, полные радостного мироощущения произведения и изменили тем самым само отношение к промышленному искусству.

В 1936 году в Конаково был приглашен художник-керамист Т. З. Подрябинников, имевший к тому времени значительный опыт работы на фарфоровых предприятиях. Наряду с применением подглазурной росписи растворами солей, которой он увлёкся, начиная с 1927 года, Подрябинников изучал на Конаковском заводе технику декорирования фаянса печатными рисунками. Именно в этой технике «оформлены» столовый сервиз «Волга-канал» и ряд изделий, исполненных к Всесоюзной Сельскохозяйственной выставке 1939 года. Тверская фабрика на протяжении 1920-х – 1930-х годов оставалась главным, но не единственным поставщиком художественного фаянса. Фаянс вырабатывали все три фарфорофаянсовые фабрики, входящие в Новгубфарфортрест, - Бронницкая «Пролетарий», Волховская «Коминтерн» и Грузинская «Красный фарфорист» (С 1930-го года завод «Пролетарий» выпускал исключительно фарфор). В 1924 году в Центрофарфортрест, в который к этому времени входило большинство фарфорофаянсовых предприятий и Тверская фабрика в том числе, была передана Песоченская (Песочненская) фаянсовая фабрика (Ст. Песочня, Брянский округ, Западная область). До революции она также принадлежала М. С. Кузнецову, а после октябрьских событий по территориальному признаку была включена в округ бывших Мальцовских заводов, что, кстати, нашло отражение и в её марке: заглавные буквы «Г», «М» и «З» расшифровываются как «Государственные Мальцовские Заводы». В первом номере журнала опубликовано блюдо с надписью «Школа фабзавуч при Песоченской фаянсовой фабрике», в декоре которой использована, наряду с аэрографом, техника фотопечати (В подписи к тарелке сделана опечатка: тарелка ошибочно приписана Волховской фарфорофаянсовой фабрике, а не Песоченской). «Агитационное» блюдо, иллюстрирующее настоящую статью, датировано 1926 годом. Находится в частной коллекции.

Наконец, несколько фаянсовых фабрик входило в состав Всеукраинского треста «Фарфор-Фаянс-Стекло», в частности Будянская фабрика «Серп и молот». На изделиях фабрик этого треста стоит характерная, легкоузнаваемая марка. Время от времени на антикварном рынке встречаются фаянсовые изделия перечисленных фабрик с «агитационнно-производственной» тематикой. Как правило, они не отличаются хорошим качеством и высокими художественными достоинствами, но как «материальный документ» своего времени, бесспорно, представляют определённый коллекционный и музейный интерес. Не случайно, в последнее время появился целый ряд подделок на «авангардный фаянс», правда, достаточно неуклюжих.

В заключение хотелось бы подчеркнуть, что настоящая статья является только «вступлением в тему». К тому же над созданием образцов с актуальной тематикой работали не только промышленные фаянсовые предприятия, но и художественные керамические мастерские и лаборатории, такие, например, как производственные мастерские Всероссийского кооперативного союза работников изобразительных искусств ВСЕКОХУДОЖНИК и художественная лаборатория при Государственном музее Керамики, организованные в конце 1920-х годов.

Э. Б. Самецкая

© Любое использование текста и изображений с сайта www.dvaveka.ru без разрешения и упоминания является нарушением авторских прав!